Как ничтожно было даже в это время знакомство Запада с состоянием города, доказывает латинская книга жителя Ростока Ла-уремберга: «Точное и подробное описание древней и новой Греции»; автор повторяет старую басню, будто от Афин, некогда прозванных столицей муз, осталось всего несколько хижин, носящих название Сетин. Между тем Лаурембергу была известна «Тур-когреция» Крузиуса, потому что в своем очерке истории Аттики он ссылается на письмо Кабасилы. На своей карте Аттики он изобразил Афины в виде круглого города, среди которого возвышается высокая конусообразная гора, увенчанная двумя готическими башнями.
3. Только непосредственным знакомством мог быть разрушен упорно державшийся в Европе предрассудок, будто Афины не существуют; это была заслуга французских иезуитов и капуцинов. Первые появились в Афинах в 1645 году; когда они переехали отсюда в Негропонт, место их заняли новые. Капуцины купили в 1658 году у турок памятник Лисикрата, так называемый фонарь Демосфена, и построили подле него свой монастырь. Этот прелестный памятник театрального богослужения древних афинян сделался исходным пунктом изучения топографии и древностей афинских. Французские монахи составили первые планы города. Та-ким образом, эти французы исполнили тот долг, которого не отдали науке их соотечественники во времена бургундских герцогов. Французские послы в Константинополе даже посещали Афины. Если тамошний представитель Людовика XIII Луи де Гэй (de Hayes) во время своего посещения в 1630 году бросил на чудный город лишь невнимательный взгляд поверхностного любопытства, то пребывание в Афинах маркиза де Ноэнтеля зимой 1674—1675 г. имело важные следствия. Жак Каррей срисовал для него изваяния Парфенона, а итальянец Корнелю Маньи составил отчет о путешествии. В том же 1674 году еще до путешествия маркиза ученый врач Спон в Лионе издал описание Афин, составленное иезуитом Бабином, долго жившим в этом городе, для аббата Пекуаля, домочадца маркиза в Константинополе. Его сообщение из Смирны от 8 октября 1672 года послужило важным толчком к более подробному изучению города. В 1675 году вышла книга Гилье (Gu-illet) о древних и новых Афинах. Этот француз не был здесь никогда, но он пользовался письмом Бабина и другими сообщениями, а также получил от капуцинов план города, что придавало его сочинению чрезвычайную ценность. Наконец, Спон сам обратился к самостоятельному изучению. В сопровождении одного англичанина, сэра Джорджа Вэлера, он прибыл в Афины в январе 1676 года. Его исследования положили основание современной науке афинской археологии.
Интересно, что путешественники этого времени уже не встречали в Афинах ни одного франка. Корнелио Маньи указывает только двух франков: французского консула Шатенье и английского консула Жиро, образованных людей, которые служили проводниками всем любознательным путешественникам. Из знатных афинских родов он называет Халкокондилов, Палеологов, Бенинцели, Лимбона, Преули и Кавалари; некоторые из этих фамилий похожи на латинские Бенинцели были, кажется, итальянского происхождения. Из их дома происходил Иоанн, ученый афинянин XVIII века. Халкокондилы принадлежали к известному в истории роду; но в народной речи фамилия их изменилась в Харкондила. В стое гимназии Адриана, где была церковь таксиархов, сохранились графитные надписи XVI столетия, где упоминаются имена Луизы и Михаила Харкондилэ. От франкской эпохи удержались в Афинах и другие имена, как, напр., Гулиермос, Финтерикос, Бенардес, Линардис, Неруцос (Нерио)
В той же последней трети XVII столетия, когда ученые путешественники, французы и англичане, знакомили Запад с античными развалинами Афин, славный город неожиданно был отнят у турок. Монархия султанов, так долго наводившая ужас на Европу, стала клониться к упадку. Основной принцип Корана признавал только два класса людей, магометан и неверных, подобно тому, как для древних греков существовали только эллины и варвары, для евреев только приверженцы Иеговы и язычники; этот догмат, несогласимый с новыми условиями жизни, был смертным приговором рабовладельческого государства османов. Оно обрекло себя на вечное варварство и никогда не могло отказаться от жестокого угнетения порабощенных народов.
Турецкая монархия, водворившаяся силой оружия в лучших странах в мире, не имела силы создать из них культурное государство, какими некогда были монархия Александра и Византия. Государство азиатов осталось враждебной аномалией в Европе; оно не вошло в ее строй и из невежества и религиозного фанатизма не принимало никакого участия в ее экономическом и духовном развитии. Турция могла быть страшна Западу лишь до тех пор, пока жил в османах бурный дух завоевания, питаемый политическими неурядицами Западной Европы и поддерживаемый военной организацией Орхана, Могамета и Солимана. Своим дальнейшим существованием Турция обязана лишь тому обстоятельству, что обладание Константинополем стало нерешимым вопросом, бесконечно важным предметом опасений и зависти христианских держав. Все их трусливые старания направлены на то, чтобы отдалить решение этого вопроса, и даже в наши дни тезка великого Александра, победоносные войска которого остановились в Сан-Стефано у ворот Византии, не имел возможности разрубить своим мечом этот гордиев узел современной политики, как делал некогда отважный дож Дандоло.
Стрелецкий бунт
Стрелецкий бунт 1682 г., или «Хованщина», как его часто именуют по имени главных участников движения князей Хованских, было сложным и запутанным явлением. С одной стороны, в этих событиях нашла выражение борьба боярских группировок – «партий», по выражению одного из современников. С другой стороны, это движение было разновидностью город ...
Религия
У чибча было несколько космогонических преданий. В соответствии с одним из этих мифов все сущее берет начало от Чиминигауы. В другом говорится, что начало всему дали солнце и луна. Первые мужчины были сотворены из глины, а первые женщины - из травы. Третий миф ведет начало происхождения рода человеческого от Бачуе. Эта богиня поднялась ...
Русская православная церковь во второй половине XIX в
Церковь и освобождение крестьян. Подготовка крестьянской реформы проходила в обстановке острой борьбы. В числе противников реформы находились и некоторые высшие православные иерархи. Казанский епископ Афанасий в речи перед дворянами заявил, что «церковь не находит причин действовать своим влиянием к освобождению крестьян».
Противники р ...
