Правовая, юридическая мысль России развивалась трудно, постоянно наталкиваясь на противодействие не только правительственного консерватизма, но и консервативных традиций «общества» и даже народа. Тем не менее уже в 70—80-е годы прошлого века идея: «Нужно, необходимо, даже неизбежно водворить в нашей жизни порядок, который может быть основан только на праве, точном и всеми признаваемом»,— все прочнее укореняется в сознании ли6ералов-«западников» (см. А.А. Алафаев. Русский либерализм на рубеже 70—80-х гг. XIX в. Из истории журнала «Вестник Европы». М., 1991, стр. 108. Цитируется статья В. Модестова «Славянофильская злоба».—«Голос», 28 февраля 1882 года, № 54). Недаром все лучшие отечественные государствоведы и юристы вышли из этой среды .[4].
Какие же выводы делает автор статьи, оглядываясь на историю развития взаимоотношений между западниками и славянофилами: духовный капитал, накопленный «западниками» за всю историю существования этого со значительной долей условности выделяемого нами течения, окажется куда более актуальным и плодотворным, нежели разного рода романтизированный и офилософиченный «национал-патриотизм», взятый, разумеется, отнюдь не в крайнем его выражении, а во всех разновидностях концепции «самобытничества», к коим, несомненно, относится и «славянофильство». Этот последний, то есть национал-патриотизм, настаивающий на «особом», своем «собственном», «самобытном» пути России, так или иначе опирался и опирается на всякого рода мифы, в основе которых — представление о некоей от века («этнос») либо от Бога данной «русской душе», или «русской идее», диктующей национальному бытию смысл, миссию, предназначение и т. п. заданные константы. Сюда же примыкают представления об исконной православности, о самобытной народной нравственности, основанной на любви, о традиционной «державности», «соборности» и т. п. как о подлинно национальных атрибутах «русскости» и исходных основах решения «русского вопроса».
Славянофильство как социальное учение, как «политическая программа» (лексика П. Анненкова) было исторически оправдано и теоретически ценно, пока и поскольку продолжали существовать те реалии, из которых исходили, идеализируя и мифологизируя их, его основоположники (И. Киреевский и А. Хомяков, Ю. Самарин и К. Аксаков и др.), то есть пока сохранялась патриархально-крестьянская община, а православно-религиозные верования были глубоко укоренены в народном, массовом сознании.
Тот факт, что славянофильская утопия опиралась на эти реалии, объясняет признание со стороны ряда «западников» (например, К. Кавелиным) определенной «правды» славянофильства и даже сильный разворот некоторых из них в его сторону, что свидетельствует, между прочим, об относительной эластичности границ между этими «направлениями». Достаточно здесь, по-видимому, просто вспомнить о «русском социализме» А. Герцена, отметить ту рьяность, с которой Н, Чернышевский защищал крестьянскую общину в 1858—1859 годах, и вообще указать на идеологию «народничества» (в широком смысле этого слова).
Нынче же и община, окончательно порушенная в годы Советской власти, не существует, и православная религия отнюдь не составляет стержень массового сознания несмотря на все попытки ее модернизации и реанимирования, она сегодня преимущественно есть всего лишь форма духовной компенсации в нашем, становящемся, к сожалению, все более бездуховным, обществе, а то и просто разновидность моды.
Реальностью же наших дней — как бы к этому ни относиться — становится тяжкое, драматическое вползание страны — через варварски формирующийся рынок — в строй, где все определяющим началом должна, как уверяют, стать частная собственность. Однако это вхождение в «мировую цивилизацию» происходит в условиях — выскажусь тут намеренно огрубленно и схематично, чтоб сильнее выразить суть дела,— почти полной деклассированности населения. У нас отсутствует не только вожделенный «средний класс» (о создании которого мечтали и пеклись некоторые «западники» ещё в середине прошлого века). У нас нет и более или менее развитых, со своим менталитетом и своей культурой, классов вообще. Недавние разговоры «научных коммунистов» о «социальной однородности» советского общества были хоть и болтовней, но не пустой: она отражала действительный факт — деклассированность общества. Короче говоря, наши нынешние условия — куда хуже тех, в которых стартовал капитализм на Западе: там были естественные исторические условия и предпосылки его развития, мы же начинаем чуть ли не с чистого листа (и добавим известное каждому — с «грязных» денег) .
Рыцарь и женщина. Культ Прекрасной Дамы
Природная данность вкупе с духовной ограниченностью социокультурной среды раннего средневековья отчетливо проявляют себя в отношении к женщине в этот период. Как и в древнегерманской поэзии, в литературе раннего средневековья женщина занимает чрезвычайно малое место. В этой литературе отсутствует всяческая куртуазность, авантюрность, ск ...
Новый рулевой СССР. Конец эпохи сталинизма.
5 марта 1953 года умер Сталин. Отсутствие надежного, легитимного механизма передачи власти вызвало длительный ее кризис, острую борьбу за обладание, ею. В период сталинского правления партия, которая тогда официально определяла развитие общества, на деле была во многом оттеснена исполнительными, прежде всего репрессивными органами, а ре ...
Забытая трасса. История создания трассы
Ровно через два дня после нападения фашистской Германии на Советский Союз, 24 июня 1941 года, президент США Ф. Рузвельт высказался за поддержку СССР, как морально, так и материально. Уже 29 июня нарком иностранных дел СССР В. М. Молотов телеграммой дает поручение послу СССР в Соединенных Штатах К.А. Уманскому: "Вам следует теперь п ...
