На этом процессе прозвучали речи П. Алексеева и С. Бардиной, имевшие огромное значение в дальнейшем революционном воспитании народа. Особенно выделялась своей страстностью, верой в неизбежность революции и гибель самодержавного деспотизма речь П. Алексеева, которую В. И. Ленин назвал «великим пророчеством русского рабочего-революционера». П. Алексеев говорил от имени «миллионов людей рабочего населения» и гневно изобличал реформу 19 февраля 1861 г. «Мы по-прежнему остались без куска хлеба, с клочками никуда не годной земли, и перешли в зависимость к капиталисту». На ярких примерах он показал жесточайшую эксплуатацию рабочих, их нищенское, полузабитое существование, бедственное положение детей трудящихся и закончил свою речь словами: «поднимется мускулистая рука миллионов рабочего люда, и ярмо деспотизма, огражденное солдатскими штыками, разлетится в прах!».
С. Бардина говорила, что задачи пропагандистов, идущих в народ, — внести в его сознание идеалы лучшего, справедливого общественного строя. Мы стремимся, продолжала она, уничтожить привилегии, обусловливающие деление людей на классы имущих и неимущих. «Наступит день, когда даже и наше сонное и ленивое общество проснется и стыдно ему станет, что оно так долго позволяло безнаказанно топтать себя ногами, вырывать из своей среды братьев, сестер и дочерей и губить их за одну только свободную исповедь своих убеждений . за нами сила нравственная, сила исторического прогресса, сила идеи, а идеи . на штыки не улавливаются».
Эмоциональное воздействие речей Алексеева и Бардиной было настолько сильным, что это признавали и представители правительственной верхушки. Министр иностранных дел А. М. Горчаков упрекал министра юстиции за допущенную гласность процесса: «Вы думали убедить наше общество и Европу, что это дело кучки недоучившихся мечтателей, мальчишек и девчонок и с ними нескольких пьяных мужиков, а между тем вы убедили всех, что . это люди вполне зрелые умом и крупным самоотверженным характером, люди, которые знают, за что борются и куда идут . теперь вся Европа знает, что враги правительства не так ничтожны, как вы это хотели показать».
С. М. Степняк-Кравчинский писал: «До этого процесса социалистов знала только молодежь . И вот разражается процесс 50-ти. Перед изумленной публикой проходят лучезарные фигуры девушек, которые со спокойным взором и с детски безмятежной улыбкой на устах идут туда, откуда нет возврата, где нет места надеждам — идут в центральные тюрьмы, на многолетнюю каторгу!». Он отмечал далее, что слово П. Алексеева— это «голос той многоголовой, многоязычной массы, которая в недрах своих носит будущее — неведомое, грозное, может быть кровавое .».[5]
Наиболее крупным политическим процессом 70-х годов был процесс по обвинению 193-х участников антиправительственной пропагандистской деятельности, известный под названием Большого процесса. Дело рассматривалось особым присутствием сената с 18 октября 1877 г. по 23 января 1878 г. Процесс проходил в исключительно острой и напряженной обстановке. А. Ф. Кони в своих воспоминаниях писал: «Тут говорились дерзости суду, явно высказывалось по адресу сенаторов, что их считают холопами и не верят в возможность беспристрастия с их стороны».
В истории процесса 193-х центральное место занимает речь И. Н. Мышкина. Заявление замечательного революционера о том, что данный процесс — «это не суд, а просто комедия или нечто худшее, более отвратительное, позорное . чем дом терпимости, там женщина из-за нужды торгует своим телом, а здесь сенаторы из подлости, из холопства, из-за чинов и крупных окладов торгуют всем, что есть наиболее дорогого для человека», — вызвало горячую поддержку всех подсудимых, присутствовавших в зале, громким эхом разнеслось по всей России и далеко за ее пределами. И. Н. Мышкин сформулировал мотивы/ которыми руководствовалась народническая молодежь, используя судебную трибуну для разоблачения царского самодержавия: «Может ли позорить человека осуждение, произнесенное судом, который приговаривает на каторгу Новиковых, Радищевых, Чернышевских? Такое осуждение — не клеймо, а удостоверение в принадлежности к числу людей, которые не погрязли окончательно в пошлых, мелочных, личных заботах, в погоне за наживой и чинами, а посвятили свои силы, в большей или меньшей степени, на служение обществу».[6]
Реформирование системы кормлений.
Можно выделить три основных момента в ходе начавшегося реформирования областного управления:
Усиление законодательной регламентации. Подобная регламентация осуществлялась посредством принятия общеобязательных норм (Судебников) и внесением изменений в содержание местных Жалованных и Уставных грамот, которая представляла собой подробный ...
Информация о подготовке Германии к войне
Информацию, доставляемую разведывательным аппаратом, можно разделить на три группы: доклады советской, американской и английской разведок. К двум последним отношение у руководства СССР было негативным, что вызывало сомнение в их подлинности. Так что, сначала рассмотрим информацию, поставляемую Советской разведкой.
Как поучал сам И.В. С ...
“...у меня нет никакой системы, я хочу только общего блага: оно составляет
моё собственное”.
Екатерина II.
“…Не знав обстоятельств, каждому городу
удобное положение сделать нет возможности”.
Наказ Екатерины II, гл. XVII, ст. 339.
Итак, если при императрице Елизавете Москва выглядела как склад нечистот, то едва ли лучше выглядел Петербург в дни вступления на престол императрицы Екатерины II: “безпокойствы проходящимъ и п ...